С легкой руки Г. Селье слово «стресс» прочно вошло в повседневную жизнь. Мы часто говорим о стрессе, не задумываясь о его поразительной способности «находить» у человека «место наименьшего сопротивления» и «наносить» по нему удар. Последствия такого удара могут быть самыми печальными: неврозы, сердечно-сосудистые заболевания, язвенная болезнь желудка ...

Запретная зона

Хотим мы того или не хотим, но так уж сложилось, что все живые организмы функционируют в соответствии с некими биологическими ритмами, напоминающими колебания маятника. Человек в этом отношении не является исключением и суточный ритм изменения его тонуса подобен колебаниям некого маятника — маятника активности — между двумя крайними состояниями — бодрствованием и сном.

Характер колебаний этого маятника зависит от множества факторов — физиологических и психологических, внутренних и внешних. В повседневной жизни мы постоянно сталкиваемся с какими-то мелкими неприятностями. Они могут незначительно нарушить ритмичность колебаний, но ничего страшного в этом нет: маятник активности все равно останется в разрешенной зоне — зоне, где нашим поведением управляет сознание. Гораздо хуже, если маятник по какой-то причине попадет в запретную зону — зону правления бессознательного.

Предпосылки к этому заложены в структуре нашей психики.

Она (наша психика) подобна двухслойному пирогу, в котором нижний, очень толстый слой, соответствует подсознанию, а верхняя, довольно тонкая прослойка,— сознанию. В процессе взросления под воздействием семьи и общества у ребенка формируются определенные стереотипы поведения и образуется система ценностей. Но эта «тонкая прослойка» далеко не всегда гармонично сочетается с «толстым нижним слоем». На языке психоанализа это означает наличие конфликта между сознанием и подсознанием. Воздействие неблагоприятных факторов может усугубить «несоответствие между осознанной позицией и бессознательной тенденцией» (проще говоря, противоречие между разумом и чувством), которое порождает ощущение внутренней дисгармонии. Причем проявляться такая дисгармония может по-разному. В частности, психиатрам хорошо известны случаи так называемого «болезненного бесчувствия». Пациенты жалуются на неспособность любить и страдать. Им все безразлично, внешний мир утрачивает свою привлекательность. Но в то же время они мучаются из-за этого, обвиняя себя в черствости и бездушии. Бывают состояния и прямо противоположные, когда на лидирующие позиции выходят неуправляемые чувства — беспричинная тоска, беспредметная ненависть и т. п.

Итак, с точки зрения психоаналитика, нервное расстройство — не что иное, как конфликт между сознанием и подсознанием. Задача врача — устранение существующего конфликта. Справедливости ради нужно заметить, что на Западе существует много различных школ психоанализа, и все они предлагают свой собственный способ излечения или, образно выражаясь, способ возвращения биологического маятника в нормальную зону.

Что ж, многолетняя клиническая практика доказала правомерность этой точки зрения на проблему невроза. Но существует и другой взгляд на эту проблему. Его приверженцы причину возникновения невроза видят в хроническом стрессе, при котором истощаются адаптационные функции организма.

К стрессу может привести любая сложная жизненная ситуация. Все в конечном итоге определяется не объективной значимостью этой ситуации, а индивидуальными особенностями человека.

По статистике чаще всего к стрессу приводит хроническое переутомление, повторные респираторные вирусные инфекции, алкоголизм, наркомания, операции, гормональные перестройки и, конечно же, нервные потрясения.

Специалисты выделяют несколько разновидностей хронического стресса.

Тревога — вполне естественная реакция на какую-либо серьезную ситуацию (к примеру, на болезнь близких), и при благополучном исходе этой ситуации сразу же исчезает и тревога. Но бывает, что беспричинное тревожное ощущение не покидает человека ни на минуту. Чувство радости уходит от него, он постоянно чего-то боится. В таком случае о норме говорить не приходится. Это уже явные симптомы стресса.

Не менее неприятным проявлением стресса является всепроникающая печаль. Ее разрушительная сила поистине огромна. Тоска убивает желания и уничтожает стремление к жизни. Уделом человека становятся постоянные страдания и безразличие к окружающему миру.

Нередко стресс проявляется различными страхами. В психиатрии известно множество фобий, которые практически невозможно победить одним волевым усилием. Это страх смерти и страх загрязнения, боязнь закрытых пространств и боязнь открытых пространств, боязнь покраснеть в присутствии других людей и даже боязнь возникновения страхов. Но, пожалуй, самой распространенной формой фобии является страх за свое здоровье: кардиофобия, канцерофобия, боязнь задохнуться и умереть во время приступов удушья и т. п. Страх — великое зло. Если от него не избавиться или, по крайней мере, не научиться преодолевать, он в конце концов разрушит душу и тело человека.

Todestrieb — влечение к смерти

Человек — часть Природы. Эта прописная истина вряд ли у кого-то вызывает сомнения. И поведение людей в сложных жизненных ситуациях в чем-то напоминает реакцию растений на смену привычной среды обитания: одно растение, обладая большими адаптационными возможностями, благополучно приживается на новом месте, другое же, не имея таковых, погибает. Но в растительном мире психическая деятельность, как известно, отсутствует, и поэтому объяснить адаптацию (или ее отсутствие) можно вполне понятными материальными причинами. К примеру, «хорошей наследственностью», изменяющей биохимию растения в нужном направлении.

В мире людей все обстоит гораздо сложнее.

Попав волею судьбы в сложную ситуацию, некоторые люди пытаются изменить свое собственное состояние (или сложившуюся ситуацию) довольно оригинальным способом: всячески пытаясь нанести ущерб своему здоровью. По современным представлениям причины такого поведения (специалисты его называют суицидальным) кроются в социально-психологической и психической дезадаптации. В силу каких особенностей индивида возникает дезадаптация — неизвестно. Но, выбрав путь саморазрушения, человек неуклонно продвигается к своей конечной цели — добровольной смерти.

Такова схема суицидального поведения. Однако организм человека, почувствовав опасность психической дезадаптации, «принимает меры» для сохранения психофизического гомеостаза.

Первой на изменение внешних условий реагирует ретикуло-лимбическая система. Ее активация усиливает «уровень бодрствования», появляется тревога, т. е. срабатывает так называемый «ориентировочный эффект». Затем активизируются подкорковые структуры. В частности, включаются нейрогуморальные механизмы поддержания гомеостаза: активность гипоталамо-гипофизарно-супраренальной системы усиливается, что непосредственно влияет на деятельность нейромедиаторных систем и поддерживает довольно высокий уровень тревоги. Нарушения затрагивают практически все нейромедиаторные системы мозга и, прежде всего, серотонинергическую, холинергическую, адренергическую и пептидную. На завершающей стадии в нейрофизиологический ответ включается кора головного мозга. Возбуждение коры вносит когнитивный (т. е. познавательный) элемент в оценку сложившейся ситуации. Дальнейшие события могут развиваться по двум сценариям — оптимистическому и пессимистическому.

В первом случае разрешение сложившегося конфликта влечет за собой снижение уровня тревоги и переход организма в обычный режим функционирования. Во втором случае, когда субъективная значимость конфликта высока и нет никакой возможности его разрешить, адаптационные механизмы начинают работать настолько активно, что могут даже перейти на другой, патологический уровень функционирования. Патология адаптационных механизмов при затянувшейся конфликтной ситуации может проявляться в «хроническом возбуждении» лимбико-подкорковых структур, что в свою очередь способствует формированию соматических нарушений. Такова нейробиологическая природа стремления человека к саморазрушению. Верность этой точки зрения подтверждают и другие данные. В частности, в последние годы обнаружена связь между суицидальной активностью и сезонными ритмами метаболизма серотонина в ЦНС. Считается, что именно такие ритмичные изменения обменных процессов серотонина вызывают сезонные изменения устойчивости человека к различным стрессам. Повышенная восприимчивость проявляется по-разному: в виде астении, депрессии или тревожного состояния.

Итак, современная психиатрия рассматривает суицидальное поведение как результат психической дезадаптации, в основе которой лежат вполне определенные нейробиологические механизмы сохранения гомеостаза.

Все это приводит к парадоксальному на первый взгляд выводу: нейрофизиологические адаптационные механизмы целесообразны с точки зрения человеческого организма, а саморазрушительные действия — с точки зрения конкретного индивида. Аутоагрессия в данном случае выполняет функцию некой аффективной разрядки, разрешающей в какой-то степени суицидогенный конфликт. Независимо от побудительного мотива (будь то желание умереть, избежать тяжелого состояния, привлечь к себе внимание или, наконец, манипулировать ситуацией) аутоагрессивный акт выполняет одну и ту же задачу — индивид «самоустраняет» себя из конфликтной ситуации и тем самым разрешает ее.

Так что стремление к самоубийству заложено в психобиологической природе человека. У разных людей это свойство выражено по-разному: у одних в большей мере, у других — в меньшей. Надо сказать, что в свое время Зигмунд Фрейд предположил, что влечения к смерти и влечения к жизни, присущие человеку, являются проявлением неких общебиологических свойств. В норме сексуальные влечения и влечения к самосохранению (т. е. влечения к жизни) пребывают в известном единстве с бессознательными тенденциями к саморазрушению и возврату в неорганическое состояние (т. е. влечениями к смерти). В патологических случаях единство нарушается, и влечения к смерти могут проявиться в самых разных формах — от садистских извращений до стремления к самоубийству. Кстати, совсем недавно удалось показать, что агрессия и аутоагрессия имеют одну и ту же нейробиологическую основу.

Но человек не только часть Природы, но и член общества. Естественно, что ограничения, принятые в обществе, и социально-экономические условия вносят определенный, но далеко не самый существенный вклад в формирование суицидального поведения. Свидетельство тому — данные ВОЗ.

В развитых странах уровень самоубийств неодинаков. В одних — больше, в других — меньше. В странах со средним уровнем самоубийств из каждых 100 000 населения 10–20 человек добровольно уходят из жизни. В странах же с высоким уровнем самоубийств на каждые 100 000 населения приходится свыше 20 самоубийц. Причем в последнее десятилетие во всех развитых странах наблюдается устойчивая тенденция к увеличению числа самоубийств и суицидальных попыток. И, пожалуй, самое страшное, что на протяжении трех последних десятилетий практически во всех странах мира растет абсолютное число самоубийств и суицидальных попыток среди молодежи.

В 1992 году ВОЗ выделила четыре основные группы риска суицидальной активности. В первую группу вошли люди, страдающие депрессиями. По статистике каждый шестой представитель этой группы совершает самоубийство.

Во вторую группу вошли люди с другими психическими заболеваниями, в частности шизофренией. К третьей группе причисляют людей, пытавшихся покончить с собой. Как правило, 1% неудавшихся самоубийц повторяет попытку в течение года, а 10% — позднее. И, наконец, в четвертую группу входят люди, страдающие алкоголизмом, токсикоманией или лекарственной зависимостью. Невозможно совершенно точно сказать, попытается ли человек покончить с собой повторно. По некоторым данным от 25 до 50% «неудачливых» самоубийц все-таки достигают «заветной» цели и завершают жизнь самоубийством.

По уровню жизни Украина значительно отстает от развитых стран. Зато по количеству самоубийств она занимает далеко не последнее место.

Всего за десять лет, с 1988 по 1997 год, уровень самоубийств вырос почти в два раза по сравнению с 1988 годом (табл.).